Страны всего мира прошли через процесс формирования и развития национальных мифов, которые дают им смысл, вдохновляя граждан оглядываться на предков. От легенды о короле Артуре в Британии до Реконкисты в Испании или Карла Великого во Франции, мифы, основанные в большей или меньшей степени на истории, развивались на протяжении веков и проникали в психику народов, особенно с 19-го века. Но странам в Центральной Азии пришлось внезапно создать и принять свои мифы с обретением независимости.
В настоящее время границы центральноазиатских республик, созданные в 1920-х и 30-х годах большевиками по этнолингвистическим линиям, остаются неясными. Национальности, как их понимали Советы, были неизвестным термином в регионе, где люди идентифицировали себя по таким характеристикам, как род, племя или место происхождения, а не по этническому признаку. В результате, персидские носители подвергались влиянию тюркской культуры, тюркские носители подвергались влиянию персидской культуры, туркменские племена называли себя узбеками, а узбеки говорили, что они туркмены. Также была путаница в терминологии “казахи” и “кыргызы”, с которой советские власти столкнулись при составлении границ для различных советских республик в регионе.
Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан, Туркменистан и Узбекистан обрели независимость внезапно и начали собственный процесс государственного строительства, включая создание национального нарратива, который должен был стать важным фактором для сплоченности наций. В большинстве случаев лидеры республик оглядывались в прошлое в поисках национальных героев и великолепия, игнорируя реальные исторические факты или используя их в своих интересах и политических целях. Как мы видим, то, как это было сделано, варьируется от страны к стране в зависимости от различных исторических, демографических и политических ситуаций.
Из пяти республик Центральной Азии Узбекистан является ярким примером использования единой исторической фигуры, обеспечивающей сердцевину нарративу. Именно Амир Тимур (более известный на Западе как Тамерлан) был выбран бывшим президентом Исламом Каримовым в качестве национального героя страны.
Тимур был тюрко-монгольским завоевателем 14-го века, который основал последнюю великую центральноазиатскую империю, которая в период своего расцвета простиралась от Малой Азии (современная Турция) на западе и до Индии на востоке. Тимур родился в Шахрисабзе (современный Узбекистан). Он был искусным военачальником, который создал свою империю в ходе ряда успешных и безжалостных военных кампаний, одновременно посвятив немалые усилия строительству своей столицы, легендарного Самарканда.
Выбор жестокого Тимура, но успешного победителя, в качестве национального героя соответствовал стремлению Каримова к региональному господству, за которое он конкурировал с Казахстаном, а также его националистической политике в стране, где было значительное меньшинство, говорящих на таджикском языке. Кроме того, хотя Тимур был безжалостным эмиром, он при жизни создал могущественное государство, к которому президент Каримов, авторитарная фигура с печальным послужным списком в области нарушения прав человека, стремился и, возможно, хотел сравниться с ним. Параллели между обоими правителями, умышленно или нет, на этом не заканчиваются. Никто из них на самом деле не был узбеком, так как Каримов был, возможно, этническим таджиком, а его наследие, как и тимуридов, начало разрушаться вскоре после смерти этих лидеров.
Тимур был очевидным выбором для Каримова и его правительства. Однако утверждение, что завоеватель был основателем узбекской нации, спорно. Во-первых, как уже упоминалось выше, он не был узбеком. Он был из монгольского племени барлас, тюркифицированного после многих лет. На самом деле, узбеки были врагами его преемников, и в конце 15 века в конечном итоге поселились в современном Узбекистане. С исторической точки зрения узбекская династия шейбанидов, свергнувшая тимуридов и основавшая Бухарское ханство в 16 веке, была бы более точным историческим выбором. Несмотря на то, что в то время это было региональное могущественное государство, представленное таким утонченным и эффективным правителем, как Абдулла II Хан (1583 – 1598), Бухарское ханство, как и управляемое узбеками Хивинское ханство, не может сравниться с величием и ролью Тимура в истории. Узбекистану нужен был сильный и даже устрашающий правитель, и Тимур, несмотря на исторические и даже языковые и этнические неточности, соответствовал этой роли.
В то время как Тимур является главным героем, используемым узбекскими властями в процессе национального строительства, другие исторические фигуры также включались для создания нарратива об узбекской культуре. Самым выдающимся из них был поэт Алишер Навои (1441-1501), прославившийся использованием тюркского языка вместо персидского, как это было раньше. В этом случае проект уже был начат советскими властями, которые считали Навои великим представителем узбекского языка. В рамках своего проекта по созданию государств по этнолингвистическому принципу советская власть переименовала чагатайский, тюркский язык, используемый Навои, в «староузбекский», несмотря на тот факт, что это был язык, отличающийся от фактического узбекского, на котором говорят узбеки. Поэтому, пользуясь нарративом, уже созданным в советское время, новая узбекская власть естественно продолжала утверждать Навои основателем узбекской литературы.
В отличие от других республик тюркского происхождения, Таджикистан является культурно и лингвистически персидским. Вместо степных империй и завоевателей таджикским властям пришлось искать другой контекст, чтобы найти свой основополагающий миф, хотя это была более легкая задача. Когда гражданская война закончилась в 1997 году и можно было взяться за государственное строительство, наконец, президент Эмомали Рахмон вдохновился историей Империи Саманидов.
Империя Саманидов (819-999) была последним великим иранским государством в Центральной Азии (за исключением гуридов 12 века). В своем зените саманиды были локомотивом своего времени и управляли из своей столицы Бухары большей частью современного Ирана, а также Афганистана и республик Центральной Азии. До них регион находился под влиянием арабов, а после правили различные тюркские государства, захватившие власть. Использование саманидов в качестве основателей таджикской нации было логичной стратегией, которая имела более прочную основу, чем, например, узбеки, претендующие на Тимура. Исмаил Самани, величайший из правителей саманидов, стал главным героем в истории страны. Он дал название таджикской валюте (сомони), самой высокой горе в Таджикистане, и его большая статуя с гордостью возвышается в столице Душанбе.
Однако современный Таджикистан – лишь тень того, кем были саманиды. Советское разграничение, которое создало Таджикскую ССР, оставило таджиков без крупного города. Великие культурные маяки Бухары и Самарканда, бывшие столицы Саманидов, которые таджики называют своими собственными и где по-прежнему проживает значительное число жителей, говорящих на таджикском языке, были переданы Узбекистану. Связав Таджикистан с Империей Саманидов, чтобы подчеркнуть важность таджиков, которые когда-то доминировали в регионе, правительство косвенно заявило о притязаниях на территории, когда-то оккупированные саманидами, включая Самарканд и Бухару в соседнем Узбекистане.
Рахмон и его правительство также пытались выйти за пределы нынешних границ Таджикистана в культурном плане. Поэт Рудаки (859-940/41) по праву считается главным маяком культуры в Таджикистане. Родившись недалеко от Душанбе, он является главным великим литературным деятелем литературы, и его стихи читают не только в Таджикистане, но и во всем мире, где говорят на персидском языке. Однако утверждение Рахмона о том, что такие персидские интеллектуалы, как Фирдоуси, Хафиз, Омар Хайям, Руми и Авиценна, являются таджиками, можно считать слишком большим преувеличением.
Из всех центральноазиатских республик у Туркменистана была одна из самых сложных задач в создании исторического нарратива из-за племенной структуры досоветской эпохи и отсутствия исторического государства. Тем не менее, туркменское государство использовало ряд исторических фигур, таких как полумифический Огуз-хан, отец тюркского народа, и султан Санджар, правитель сельджуков, который правил в Мерве (в современном Туркменистане). Однако основным основателем туркменской нации считается не исторически далекая фигура, жившая много веков назад, а собственный первый президент Туркменистана Сапармурат Ниязов.
Ниязов установил эксцентричный культ личности вокруг себя, чтобы закрепить свою власть во главе страны. Не имея сильного семейного клана, который бы поддерживал его, он замкнул всю власть в стране вокруг себя. Он принял титул Туркменбаши (глава туркменов), расчистил себе пространство в жизни простых туркменов и написал псевдодуховное и малоисторичное руководство под названием “Рухнама”, которое стало обязательным для изучения. Ниязов зарекомендовал себя не только как политический лидер Туркменистана, но и как исторический и даже духовный ориентир.
Как в случае с Узбекистаном и Таджикистаном, советские власти продвигали литературных деятелей в Туркменистане, что было менее спорным занятием, чем продвижение исторических лидеров. В случае с Туркменистаном это был Махтумкули (1724-1807), бесспорный мастер туркменской литературы. Махтумкули не только писал свои стихи не на персидском языке, а на туркменском, посвящая их любви, религии и спиритизму, но он также попытался содействовать объединению различных туркменских племен «между Амударьей и Каспием». Махтумкули мог бы быть исторической фигурой, объединяющей туркменскую нацию, но был сведен только к литературной сфере.
В то время как некоторые республики, а именно Узбекистан, с самого начала проводили националистическую политику, в Кыргызстане этот процесс был более постепенным из-за этнического состава страны. Вместо того, чтобы создавать национальные нарративы, связанные с титульной национальностью, первый президент Кыргызстана Аскар Акаев идеализировал девиз «Кыргызстан – наш общий дом». Таким образом, Акаев хотел установить компромисс с некыргызским населением, чтобы предотвратить его исход после независимости. В то же время он начал создавать и кыргызский нарратив ради собственных стремлений сохранить власть, особенно перед всеобщими выборами в середине 1990-х и начале 2000-х годов.
В отличие от узбеков или таджиков, кыргызы не могли похвастаться обладанием могущественной империи. Хотя и различные важные государства, такие как Караханиды и Каракитаи, занимали территорию нынешнего Кыргызстана до монгольского завоевания, они не были связаны с кыргызами. Вместо этого Акаев решил обратиться к литературе в форме «Эпоса о Манасе». Повествовательное стихотворение рассказывает о приключениях и борьбе Манаса, героя, который сражается со своими врагами и захватчиками земли. Характер Манаса лучше сочетается с кочевым наследием кыргызов, чем любая другая историческая фигура, и он принес пользу процессу национального строительства, где Манас обладает положительными качествами: воина, мужа, отца и убежденного защитника единства нации против иностранцев. Проблемы возникли, когда кыргызские власти заявили, что Манас как таковой действительно существует, и стали отмечать его тысячелетие, начиная с 1995 года, а также построили музей, посвященный герою, около мавзолея, где, согласно преданиям, он был похоронен. Однако самая ранняя рукопись эпоса восходит к концу 18-го века, и сюжет, кажется, повествует о событиях, которые произошли в регионе столетием ранее.
В дополнение к «Эпосу о Манасе», чей герой дал название различным достопримечательностям по всей стране, включая аэропорт Бишкека и горную вершину, и чья история представлена на флаге страны, Акаев начал праздновать 3000-летие города Ош и спорные 2200 лет существования кыргызской нации.
Как и Кыргызстан, Казахстан имеет многонациональное население, но его случай был более тяжелым. Казахстан был единственной бывшей советской республикой, где титульная национальность не представляла большую часть населения, причем русских было почти столько же, сколько казахов. Первый президент Казахстана Нурсултан Назарбаев умело управлял ситуацией, воздерживаясь от националистической политики и стремясь к тому, чтобы различные этнические группы мирно сосуществовали во избежание межэтнических конфликтов.
С годами демография в Казахстане изменилась. Эмиграция неказахских этносов в сочетании с возвращением этнических казахов, которые жили в других частях СССР или в Китае и Монголии, привела к тому, что казахи стали большинством в своей стране. Продолжая проводить политику гармонии между различными этническими группами, Казахстан начал оглядываться на своих основателей. Вероятно, этот процесс был ускорен замечаниями Владимира Путина в 2014 году, после российской интервенции на Украине, когда он сказал, что казахи никогда не имели государственности. Назарбаев решил ему ответить, став отмечать в следующем году 550-летие казахской государственности. Тогда же он заявил, что «годовщина Казахского ханства показывает, что казахская нация и казахское государство имеют долгую историю».
Казахское ханство, на которое ссылался Назарбаев, было основано в 1465 году Кереем и Джанибеком, вождями племен, которые откололись от Узбекского ханства. Казахское ханство кочевников занимало примерно ту же территорию, как современный Казахстан, достигнув пика в середине 16-го века, после чего оно постепенно сокращалось, прежде чем присоединилось к Российской империи. Хотя Казахское ханство не имело характеристик современного государства, это был лучший вариант, который был у правительства, в сочетании с продвижением кочевой культуры на территории Казахстана, посредством чего оно пыталось включить в нарратив и неказахов.
Несмотря на пропаганду ханства с помощью событий, праздников и даже фильмов, Казахстан не продвинулся так далеко, как другие страны, с их недавно основанными национальными мифами. В то время как Тимур и Исмаил Самани активно присутствуют в Узбекистане и Таджикистане, соответственно, власти Казахстана не смогли расчистить аналогичное место для Керея и Джанибека. Страна по-прежнему имеет разнообразное население, с сильным русским присутствием на севере, а обострение национализма может привести к нестабильности.
Пять центральноазиатских республик, появившихся из СССР, должны были за короткое время создать свои собственные мифы. В каждой из стран именно политические цели правящих классов определяли национальный нарратив, которому должна следовать страна. Мифы исходили сверху вниз и продвигались через государственные институты, средства массовой информации и популярную культуру. И хотя эти народы уже имеют прочную почву, новые правители могут внести незначительные изменения в нарративы, чтобы уменьшить влияние своего предшественника и оставить свой собственный след.